Загрузка...
Вы знаете, этого человека? Фейсбук в этот раз приятно удивил, и человек которого он мне предложил абсолютно стерся из моей памяти. Артем Щербань, переехавший с родителями из нашей Горловки куда-то под Алтайский край. Трудно сказать каким алгоритмом пользовался сайт в этот раз, ведь этот паренек уехал с моего двора в далеком девяносто седьмом году.
Нас тогда было трое друзей Артем, Витек и я. Я написал ему, он сразу вспомнил меня, и мы начали говорить про наше детство. Втроем мы и проводили большую часть времени лишь изредка играя с пацанами из других дворов. Все мы жили в одном доме, четырехэтажной сталинке с двумя входами в бомбоубежище и гигантским чердаком. Часто мы лазили по гаражам и всякого рода заброшенным стройкам и базам. Иногда мы залазили в танк-памятник великой отечественной, который был в сквере и куда нас позже ссылали на регулярные уборки территория от школы.
Танк всегда пугал своей маленькой неизвестностью внутри, казалось, что там всегда сидят жуткие беспризорники, нюхающие клей. Но на деле там была пустота с вонью испражнений, в окружении пустых бутылок, грязных одеял и пропаленных матрасов, в обилии кульков с клеем. Не могу сказать однозначно каких ощущений мы искали, все это нас пугало и заставляло продолжать делать это снова и снова. Всегда находился паренек, который открывал новые грани таинственного и показывал нам то что заставляло нас приходить в ужас.
Однажды нас повели в гаражи, где лежал пьяный избитый бомж. Они говорили, что он мертвый, он лежал на боку с выставленной рукой, которую он использовал как подушку. У него было огромное в грязных разводах пузо, которые торчало из-под закатившейся рубашки и поверх расстегнувшихся маленьких брюк.
В куче слипшихся волос виднелись очень ярко розовые следы от ударов, и рассечение на огромной вздутой скуле которое казалось просто несовместимым с жизнь. Тогда кто-то из ребят начал кричать про его разбухшее ухо, с виду оно напоминало кучу слипшихся пельменей. Один пацан начал сильно топать и шуршать листвой возле лежащего бомжа, чтоб показать, что он умер, и когда он пошевелился мы побежали кто-куда. Всегда мы искали что-то жуткое и по традиции всегда перед тем как в девять вечера нас загоняли домой, мы рассказывали друг другу страшные истории.
Но всегда они были только отчасти страшными, в основном там были ведьмы, оборотни и призраки. Когда совсем повезет кто-то из старших ребят рассказывал историю где под конец громко кричал «ЧЕРТ!!!», делая перед этим так что все очень внимательно всматривались в описанные копыта под столом. И тогда самое страшное было добежать до квартиры, которая была на третьем этаже, пробежав второй этаж где любил стоять в темноте сверкая угольком сигареты внук бабы Раи. Часто приходивший и требовавший у неё деньги, и казалось, когда она не сможет больше дать ему денег он схватит тебя, и неизвестность того что он может сделать пугала еще больше, ведь он же наркоман.
И вот мы уже идем всем двором смотреть как за котельной будут колоться наркоманы, кто-то кричит что у них будут глюки, и они нас всех заразят СПИДом, и того, кого заразят больше нельзя трогать никогда. Потом мне рассказали, что если наступить на шприц или какие-то ампулы, то тоже заболеешь. То место где они кололись было угол котельной и два гаража которые скрывали этот квадрат от посторонних глаз. Мы залазили на котельную и смотрели на них сверху, но засовывали они себе шприцы совсем не в руки. Когда мы видели, что они лежат и их глючит, мы начинали плеваться в них и кидать зеленые абрикосы.
И они как не пытались не могли понять, что происходит. Это все было не страшно, а нам хотелось настоящего ужасного, и тогда мы нашли дом, который наполовину сгорел, а в другой еще продолжали жить люди. Мужик из жилого подъезда, рассказал нам, что старик, который заснул с сигаретой, живший на третьем этаже часто воет по ночам от ужаса содеянного.
Что люди, которые в жизни разочаровываются если со стороны улицы идут могут увидеть его, закурить он у них просит. Не видят они что два подъезда дома полностью выгорели, что с первого этажа по четвертый сквозь дыру в полу смотреть можно. Тех, кто не курит в гости зовет, хочет истории с фронта рассказать и боевых товарищей помянуть. Чем только он людей не заманивает, а кто в гости к нему пойдет так и остаются не живые не мертвые в доме бродить. Мужик говорил, что сам с балкона видел, как женщины, которые на ночную смену на хлебозавод идут что-то рассказывают возле той половины дома пустоте и смеются.
Большую часть с Артемом мы вспоминали именно это уделив лишь малую часть нашим нынешним жизням. Я долго думал, как спросить и вообще спустя столько времени даже не знал, что было правдой, и было ли это вообще.- Ты помнишь про чердак? – написал я.- Да – ответил он.Ничего. На протяжении всего нашего предыдущего разговора он регулярно выражал какие-то эмоции смайликами, скобками улыбками и прочим, а тут только сухое «да». После его ответа прошел час, и он больше никак не продолжил свою мысль, только «да» и ничего больше. После мне приснился сон, с темным застывшим чердаком.
Во сне там было тихо, и я очень медленно будто в воздухе двигался вперед, и я понимал, что эта тишина вот-вот нарушиться громких резким звуком, с секунду на секунду. Что страх, который я испытаю изменит меня навсегда, и он всегда там. И когда я проснулся я помнил, что этот жуткий страх застыл в воздухе, и не исчезал даже на мгновенье. Но его не потрогать и не увидеть, так как он у меня в голове, и заблокирован слепым пятном.На следующий день я снова написал ему, пытаясь узнать, что произошло тогда.Все что я помнил и как оно было у меня в голове сколько я к этому не возвращался не давало никаких ответов.
А теперь спустя почти двадцать лет, это всплыло с новой силой и неизвестностью. Но вот как я помню это.Когда мы с друзьями поняли, что ведьм и призраков не существует, мы сами стали придумывать различные истории и водили туда ребят показывать ужасы. Так мы придумали сатанистов в старом заброшенном корпусе садика, когда нашли на стене красный непонятный знак. Потом мы водили всех к жуткому засмолённому гаражу, где заживо были похоронены люди.
И потом в одном подъезде нашего дома, убегая от кого-то при игре к казаки-разбойники, я нашел вход на чердак, где после мы начали проводить много времени. Сначала мы могли просто искать в горах мусора разный хлам, и изредка курить украденные сигареты. Потом нас все чаще прогоняли соседи с последних этажей, у них сыпалась штукатурка и они буквально устраивали засады на нас. И когда они забегали с второго подъезда мы выбегали через третий. Часто туда заходили девочки постарше с нашего дома чтоб покурить, выждав мы пугали их кидая шифер или куски досок в их сторону и убегая со всех сил.
Но в один момент все изменилось. Наш дом был длинной придавленной буковой П, как многие сталинки в нашем районе. И когда заходишь тебе не видно, что происходит в углах, в которых мы проводили большую часть времени. Не могу точно сказать, что был тогда за месяц, но дожди были почти каждый день.
В такие дни туда могли зайти бомжи и наркоманы, но чаще видев нас они разворачивались и уходили. Но в этот раз было все иначе, он не был похож на бомжа. Мы сидели на балке, и этот мужчина с мутными глазами, которые были совсем не сфокусированы на окружающем подошел к нашему углу, он остановился, и мы замерли. Он просто стоял и дышал, и невозможно было понять куда он точно смотрит, отупленный насмехающийся взгляд был просто в воздухе.
Артем встал, и мы начали все идти за ним, и когда уже мы почти обошли его он резко дернулся в нашу сторону, и мы начали бежать. Так получилось, что мы с Артемом пробежали быстрее Вити, но и жуткий мужик пробежал его и мы кинулись сразу к выходу на третий подъезд. Витя, который остался позади всех нас попытался выбежать через второй подъезд, но дверь была закрыта, намертво. Как только мужик услышал попытки Вити открыть дверь он сразу переключился на него. Не могу передать каким был мой ужас, когда я дернул ручку выхода третьего подъезда и она оказалась закрыта.
К этому времени он уже схватил застывшего на месте от ужаса Витю, он обхватил руками его голову и максимально приблизил свое лицо к его. И пристально смотрел ему в глаза как-то быстро практически вибрируя руками труся его голову. После он открыл рот и начал, всасывая воздух выть, будто только вынырнул из-под долгого пребывания под водой. Мне казалось, что это длилось вечность, все лицо Вити исказилось и застыло в гримасе, которой он скорее любил кривляться, с широко натянутым вниз ртом и напряженным лбом.
На секунду мне показалось что там нет Вити, а лишь яркий свет, который уходит в искаженную рваную темноту, образовывающую силуэт этого жуткого мужика. Мы просто наблюдали за этим и не могли ничего сделать, и вот позади его спины открывается дверь. Это заходит соседка с четвертого этажа, позади неё её двадцатилетний сын они не могут понять, что происходит. Жуткий мужик, не говоря ни слова просто отпускает голову Вити, и идет мимо них.
Они начинают орать на Витю, но он уже ничего не слышит. После этого случая он больше никого не слышит, он не разговаривает, его взгляд смотрит сквозь людей и вещи. После этого я его больше никогда не видел, его не вывозили из дома и нас с Артемом к нему не пускали.
Когда мы проходили под балконом возле его комнаты мы всегда кричали ему, но после пары минут балкон просто закрывался. Его папа и мама ни со мной, ни с моей семьей больше не здоровались. Но самое странное что диагноз ему так и не смогли поставить. Дома после всего этого поначалу на меня накричали требовали рассказать, что было на самом деле. С Артемом было тоже самое, потом к нам приходил участковый, после него нас водили в больницу возле наркологии.
Там нам задавали много одинаковых вопросов, и давали абсолютно бессмысленные задачи к решению. Психологи, к которым мы ходили вскоре отпустили нас так ничего не сказав однозначно. Потом мои родители, когда обсуждали эту тему и я входил в комнату резко, меняли тему и очень странно на меня смотрели.
Уже через пару недель они попросили меня поменьше гулять с Артемом, и тогда состоялся наш последний телефонный разговор, ему сказали тоже самое. И тогда мы поклялись друг другу что останемся друзьями чтоб не было, пока не узнаем правду. Проходит еще пара месяцев и все становиться более-менее обыденно.
Сначала уезжает Артем, а после переезжает и Витя. Последнее что я слышал от родителей, это что мать Вити устроилась на стационар в одном Крымском пансионате, и свежий воздух и море пойдет ему на пользу. Ну а дальше после их уезда, пару лет прошли быстро, и я уже нашел других друзей, в их компании пробыл до конца школы и после уехал в другой город на учебу. Тогда в школе меня расспрашивали об этом и спустя время то что там произошло совсем исказилось вплоть до того, что Витя упал с пожарной лестницы и сломал позвоночник. Потом через пару лет вопросы закончились, да и я никогда не хотел об этом говорить и это совершенно стерлось на долгие года из моей памяти.
После окончания института я вернулся к себе в город, устроился на работу и начал жить на оставленной от бабушки квартире. И теперь мне нужно просто съездить в родительский дом, подняться на этот чердак и попытаться вспомнить что мы могли тогда еще упустить.Когда и на следующий день, Артем мне не ответил, я решил, что нужно просто съездить к родителям попытаться узнать у них что нам тогда не рассказывали и сходить на чердак. Мы жили не далеко друг от друга и через пятнадцать минут я уже подходил к дому своего детства. Теперь он был весь из жуткого смысла, и не казался мне уютным эпицентром детских воспоминаний. Странно казалось я не был здесь сотню лет, хотя в том месяце был в гостях у родителей.
Дом был наполнен влагой после дождя и выглядел грязным и живым, как организм переваривающий жильцов десятилетиями. Во дворе я не встретил никого из соседей, хотя там всегда сидели бабки и гуляли семьи с детьми, так как рядом был садик. Пока я поднимался меня также провожала тишина, будто вокруг были не квартиры, а двери, налепленные на мертвый бетон. С родителями мы просидели около часа и проговорили про нейтральные темы, и потом я осмелился спросить про чердак.
Но по их виду было понятно, что они не хотят говорить, и всеми силами уходят от разговора. Папа сказал, что входы заварили клетками на пролете, что пару лет назад там грелся бомж и утроил костер, теперь ключи только у котельной. Они его открывают только когда дают отопление и проверяют трубы.
Они не могли понять такой резкой озабоченности событием, которое произошло так давно что трудно вспомнить. Я рассказал им про Артема, но только после их вопроса чем он занимается, поймал себя на мысли что совсем ничего не спросил про его нынешнею жизнь. Конечно я успел просмотреть его фотографии, и примерно составить представление о его образе жизни.
На фотографиях он был на природе с треногой как у геодезистов, либо в окружении коллектива своей организации. Почти на каждой он смотрел прямиком в кадр, и везде я узнавал этот взгляд, микро-эмоцию отображающая душевную боль. Но ведь на моих фото такого нет, везде я улыбаюсь, и выгляжу довольно жизнерадостно.
После приезда домой я снова пишу Артему, спрашиваю, как сложилась его судьба после переезда. Он отвечает почти сразу, рассказывая про смены школ и финансовые проблемы семьи. Как оказалось, это только у меня это прошло быстро и забылось. Он не мог подружиться с одноклассниками из-за частых переездов родителей в поисках хорошей работы, и в моменты отчаяния все больше думал о том, что случилось. — Понимаешь, я не мог перестать думать про это. Я только и делал что читал- сомнительную оккультную и эзотерическую литературу.
Что я только не смотрел, но как оказалось это все театральщина и напускная мистификация. Мне приходилось перерывать массу западных форумов в поисках таких явлений, но как оказалось у них совсем в другом русле представление работает. Когда я им описывал все что было они только и могли что сказать про психологическую травму, что мол он был психопат и просто испугал парня. И они на своем форуме не занимаются подобными вещами, а пытаются найти настоящее зло и потустороннее. Языковой барьер сказывался и желание писать им у меня особо не было.
Когда я решил писать на русские форумы, там был скорее перегиб в обратную сторону, все всё знали и каждый по десять раз такое видел, но конкретики ноль. Когда я пытался пообщаться с ведуньями и гадалками там вообще был сплошной бред, смешной нелепый цирк, все как одна только про деньги. После мне много приходилось ездить по работе в разные деревни делая замеры, и тогда единичные жители могли рассказать то что отдаленно напоминало по степени ужаса наш случай. Нечто оставляющее за собой выжженные оболочки тел, будь то выпивающий егерь или только вернувшийся из командировки муж.
Доходило до того что человек мог выйти покурить во двор и потом его уже находили. И никто не мог однозначно сказать, что предшествовало этому. Все, с кем я общался либо просто пересказывали истории, а если и утверждали, что были свидетелями событий лично то банально не предавали значения этому, когда оно только происходило. Нет однозначной даты либо года, все случалось в мгновение и также забывалось. Ну кто тогда на фоне перестройки собирался с таким возиться, если эти записи где-то и были, то их уже точно не отыскать.
Да и руки у меня потом совсем опустились, ищу не знаю, что, не знаю, как. — Ну с этим надо что-то решить. Ты не знаешь, что дальше стало с Витей? – написал я.- Нет. Как я не пытался его найти, его родителей-совершенно ничего. Просто никто не может сказать абсолютно ничего, мои родители даже говорить про это особо не хотят. Да и я уже забил на расспросы, ты ведь еще живешь там, может ты сходишь и попытаешься что-то увидеть, может сможешь вспомнить упущенные детали? – написал Артем.Мне не хотелось писать про сваренные клетки вокруг входа, чтоб он не подумал мол я отказываясь.
Не оставалось ничего кроме как согласиться и иди. Теперь мне казалось нормальной идеей лезть по пожарной лестнице. Взяв с собой большой фонарь, я пошел по ночи пешком к своему дому. Даже не знаю на что я рассчитывал, может это и была первая форма одержимости, но тогда мне это показалось нормальным. И меня не удивили пустые улицы, и совершенно темные дома.
Казалось все близилось к логическому завершению, и теперь в свете ночного неба мой дом был словно сакральный оплот вечности. Последний рубеж, там, где кончалась сама пустота. Я видел, что во всех окнах на моей улице был выключен свет, и это было совершенно дико, ведь хоть кто-то же должен был не спать.
Дойдя до лестницы с правой стороны дома, я быстро пролез первые два этажа, страх начал отравлять мое восприятие и тогда весь дом показался мне на сотню метров выше своей высоты, и я все продолжал лезть. Наконец я увидел проем входа внутрь, перед тем как прыгнуть вглубь непроходимой тьмы я обернулся и посмотрел на вид, ночных тихих домов. Застывших и ничего не предлагающих наблюдателю.
Когда я прыгнул в глухую мягкую темноту, мне показалось что нет никакой высоты, на которую я взбирался, словно нет вообще ничего, есть только это место, а за шифером таинственная космическая темнота способная убить все живое в мире. Включив фонарь, я не увидел ничего нового, все осталось также, лишь появилась гора строительных мешков возле входа, и куча металлических труб на выходе из дальнего угла на подобии того через который я залез. Я пошел в тот угол где мы были, когда все это случилось, мой фонарь выхватывал из тьмы стены и свисающие с крыши куски пыли.
И тогда мне начало казать что это и есть мой сон, тот где я словно пролетаю в воздухе, и знаю о сгустке тьмы ждущей меня за углом. Пройдя два выхода, и обойдя кучу метала я вышел на угол, но не увидел ничего, лишь окно на другую пожарную лестницу. Бегло просветив фонарем пол и углы, я как-то вдруг резко понял, что пытаюсь напугать сам себя и что это предельно глупо и мне пора идти домой, забыть про это и просто выспаться. Весь страх ушел, и между выходами второго и третьего подъезда, я понял, что мой фонарь на одном месте светит как сквозь черную ткань. На месте где тогда все и случилось, он просто просвечивал тот самый силуэт.
Не знаю, как сказать правильно, но после пары секунд свет из фонаря просто всосался в эту тьму, и я видел, как он просто уходит из моего фонаря линией в кусок темноты.- Вот ты снова здесь- провыл ужасный вдыхающий голос. — Не пытайся бежать, ты всегда возвращаешься, и вернешься снова, как и было до этого, как и будет после.- Я…Я… — мне было нечего сказать, страх полностью лишил меня способности думать, и все что я мог только, повторяя одну букву стоять в надежде что это страшный сон. — Вы все пытались найти что-то жуткое, посмотреть в глаза страху, увидеть ужас. Но знаешь, мы из нашего измерения тоже любим посмотреть. Нам тоже бывает скучно, так сучилось что вам слишком не повезло. – Он продолжал говорить, всасывая в себя окружающую темноту.- Нааам? – похолодел я.- Да, ты ведь не думаешь, что вы тогда ушли, что отделался только один из вас и меня смогла остановить женщина?
Давай ка я тебе кое-что покажу- и сразу я почувствовал словно разряд тока давление сдавливающие мою голову. И тогда я увидел тот день, все было также, только дверь не открылась и когда он закончил с Витей, он пошел в нашу сторону и все что я смог сделать это толкнуть в его сторону Артема, а сам побежать в дальний угол и забиться там. Этого я не помнил.- Это не правда! Это не правда! — кричал я. После того как он закончил с Артемом, он без труда слово загипнотизировал меня и притянул к себе.- Хочешь посмотреть правду и увидеть, что бывает за предательство? – И тогда я увидел себя сидящим в фейсбуке, и как пишу Артему, а потом все это повторилось снова и снова. И он показывал мне это бесконечное путешествие в один конец, где я всегда приходил сюда, всегда уже целую вечность. — Пойди посмотри- сказал он.С обоих окон ударил ярко синий свет, словно из сотни прожекторов и я принялся бежать, перескочил балку и вылез в окно, то что я увидел дальше было не мыслимым даже по законам снов.
Демон жуткого черного лоснящегося цвета, размером с галактику практически на все обозримое пространство, тянулся к дому, его глаз практически вплотную приблизился к окну.- СМОТРИ! – прокричал на все мироздание голос — СМОТРИ! ТЫ ЖЕ ХОЧЕШЬ УВИДЕТЬ УЖАС?!И тогда я увидел, это было похоже на отражение, где в маленьком окошке был я, практически еле видным отражением.- Ты видишь-послышался голос сзади.- Да.Я уже понял, что отражение не от глаза, а отражение весь этот демон, и я нахожусь внутри. Потом я увидел, что и все это уже было, миллиарды раз повторялось точно также.
Я приходил сюда снова и снова, и всегда все было одинаково. Наверное, и свою последнюю историю я писал уже миллиард раз ведь я не помню, где она кончается и как все начинается сначала.
Информация подготовлена при помощи материалов источника
